Письма русского офицера о Польше, Австрийских влад - Страница 53

Из 4 больших колонн одна на месте положена. Прочие покусились было снова устраиваться за своими пушками; но лейб-гвардии Уланский полк бросился на них, взял пушки со всеми артиллеристами и всю оставшуюся толпу рассеял и побил.

В сие же время приказал генерал Милорадович и князю Голицыну ударить на правое неприятеля крыло; но едва успел он подвинуться вперед, как встретил уже идущие на него новые французские колонны. Павловский гренадерский полк бросается в штыки, бьет и обращает их назад, дивизионный генерал Ланшантен, стараясь остановить бегущих, ранен и взят в плен. Генерал Разу убит. Тут бегство неприятеля становится общим. Но, не видя в оном спасения, 12 000 кладут оружие; а сам маршал Ней, с слабыми только остатками переправясь через Днепр, укрывается от преследования повсюду разосланных за ним отрядов.

Потеря неприятеля в сии дни: убитыми 15 000; в плен взятыми: генералов 2, штаб- и обер-офицеров 285, рядовых 22 000, пушек 56 и черезмерное количество всякого обоза.

Общий беспорядок и уныние в бегущих остатках французской армии суть важнейшим последствием сих побед.

Тотчас по одержании оных известный статский советник Фукс писал к его императорскому высочеству Константину Павловичу следующее:

...

«Ваше императорское высочество!

Сейчас входит к фельдмаршалу Михаил Андреевич Милорадович и повергает ему победы свои. Весь корпус генерала Нея истреблен. Его самого ищут. Отягченный лаврами Кутузов бросается в объятия победителя. Сей спешит писать донесения и поручил мне донесть вашему императорскому высочеству, что Уланский полк покрыл себя блистательнейшей славой. Счастливым он себя почитает, доставив ему Георгиевские знамена: ибо шеф оного полка великий его благодетель. Счастлив и я, что очевидец опять славы России!»

Вступление войск в Польшу

С самого вступления войск в древние пределы Польши Светлейший Князь в особенном приказе объявил армиям волю государя, чтобы солдаты наши, укротя дух мщения и забыв все прежние обиды, обходились с жителями с свойственным русским великодушием.

Здесь-то изящнейшие качества монарха России явились в полном блеске своем. Напрасно виновные жители Литвы, совестию тревожимые, трепетали в мечтаниях, ужасом порожденных, что мщение предходить будет русским полкам; что разрушение от меча и огня запечатлеет следы победителей и что кровь преступников польется в стране их… Великодушные ополчения российские, победою предводимые, спокойно вступили в пределы Польши. И как удивился бурею мятежа восколебанный народ сей, увидя домы свои целыми, права не уничтоженными, к законам почтение, а храмам благоговение оказываемое. Словом, везде, где только развевались знамена русские, тишина и утешение водворялись.

О пользе воинских наград

Ничто так не полезно на военном поприще, как награждение заслуг. Честь составляет главнейшую пружину в монархическом правлении; а посему и знаки ее должны быть непременною наградою достоинства. Офицер, проведший несколько месяцев сряду в открытом поле, среди непостоянства стихий, на снегах, в непогодах осенних и в лютой зимней стуже, участник во многих сражениях, покрытый ранами, с сердечным удовольствием приемлет знаки монаршей милости. Сии награды приносят с собою целение его ранам, утешение томному духу и прежнее стремление к подвигам. Он возвращается на родину, в новый блеск, грудь его украшающий, рождает улыбку радости на лице престарелого отца, извлекает слезы благодарности из очей нежной матери и часто для всего семейства бывает предметом приятнейших разговоров о славе отечественного оружия; о стране и времени, где увенчивалось оно свежими лаврами; о имени и достоинстве вождя, под предводительством и чрез посредство которого сии знаки отличия им заслужены и получены.

Несчастное состояние бегущих французов в окрестностях Дорогобужа

23 октября, передовые войска двинулись вперед для преследования неприятеля по большой Смоленской дороге. Остатки разбитого накануне войска представляли ужаснейший вид страждущего человечества. На грудах убитых и умерших лежали кучи умирающих. Стон и отчаяние были повсеместны. Тысячи издохших лошадей валялись по дороге, служа скудною пищею, если не от оружия и голода, то от стужи вокруг них издыхающим.

Всего ужаснее бесчувствие и самого отчаяния жесточайшее, поразившее сих несчастливцев. Великое множество их, вовсе полумертвых, шатаясь толпами или бродя поодиночке, лишены были всех чувств и всякого понятия. Они ничего не говорили, ни на что не отвечали; глотали лошадиное мясо или грызли тела умерших товарищей своих. Каждый огонек служил приманкою. Выползая из кустов и оврагов, они толпились около него, сидели в оцепенении, не заботясь о поддержании ни себя, ни огня — и жизнь их угасала вместе с пламенем, доставлявшим им минутную теплоту.

Много женщин и малых детей, сосавших кровь вместо молока, умирали одинаковою с прочими смертию. Наполеон ввел в Россию целый вооруженный народ.

Последний взгляд на бедствия французов в окрестностях Вильны

Бросим еще в последний раз взор на толпы сих несчастливцев, воспитанных под ясным небом южной Франции или роскошной Италии и ныне разбросанных по снегам русского Севера. Невозможно изобрести достаточных выражений для изображения ужасного состояния сих злополучных жертв честолюбия.

Презренные и брошенные надменным вождем своим в странах, столь удаленных от их отечества, в климате, для них убийственном, между людьми, их ненавидящими, обремененные усталостию, изнуренные голодом, в крови и в ранах, везде шатаются они как тени. Леса, большие дороги и остатки сожженных ими селений наполнены сими бродящими мертвецами. Те, которые еще не вовсе лишились сил, собираются вокруг раскладенных огней и с жадностию терзают мясо издохших лошадей. Другие, обремененные ранами, укрываясь от стужи, ползают по раскаленному пеплу сожженных домов, обжигают нагое тело свое, а нередко и совсем сгорают, бросаясь в огонь в исступлении ума.